Читать интересную книгу "«Вагнер» - кровавый ринг - Лев Владимирович Трапезников"

мы стоим. Берет руками колесо, ставит его в наклонное положение, но покруче, выше поднимает край колеса к стенке и начинает активно бить по колесу молотом, при этом пиная покрышку и активно еще и поворачивая это колесо… Словом, через минут пятнадцать покрышку он выбил.

Приезжало за эти дни и руководство, интересовалось тем, когда машины расчетов готовы будут для полигона, и сказало, что водитель должен быть профи, и чтобы он один мог любую неисправность починить на «Урале», КамАЗе. Да, кстати, еще один КамАЗ пригнали на базу, загнав его в дальний бокс, что находился рядом с боксом, в котором стоял «Тигр». Предполагалось, что и для этого КамАЗа, на котором была поставлена С-60, тоже будет работать расчет, но расчета мы так и не увидели, правда.

Но было у нас за это время и ЧП. Дело все в том, что Скаут, который меня дедушкой назвал и замечания Большому делал насчет его настроения, сломал себе ногу. Как? А вот так… сломал и все. Просто банально с кузова «Урала» своего спрыгнул и приземлился неправильно. Говорят, когда везли его со сломанной ногой в Луганский госпиталь, он все обещал вернуться, как только немного подлечится, на что наши потом только выразили мнение, уже прибыв на базу: «Лечился бы уж лучше, не хватало еще раненого с собой таскать. Если ранен — лечись…» И это были правильные слова.

Так или иначе, но дело наше продвигалось. Правда, долго приваривали листы из толстого железа к бортам кузова, поднимая уровень защиты ближе к кабине с боков, так как в этом месте должен был складироваться боекомплект. Я лично, как вгонять обойму в магазин, освоил сразу, и у меня это получалось здорово. Однако решили, что Фокс этим заниматься будет, он и моложе намного, а я же буду со снарядами возиться и подавать кассеты. Подавать кассеты… в этом деле необходимо иметь серьезность, расторопность, активность и силу физическую, и еще и рассчитывать время надо уметь. Все должно быть четко, и многое зависит от слаженности коллектива. Подающий кассеты должен быть сразу в двух местах, и с боекомплектом справляться, который складирован у борта, и быстро переходить с кассетой к заряжающему, и рассчитывать, за какую кассету в следующий раз схватиться — здесь не должно быть места растерянности или замешательству, все должно работать как часы, а когда уже на ходу машина уходит и в креслах весь расчет, и когда орудие сворачивается, то есть ствол в сторону кабины поворачивает, — подающий не зевает, а точно определяет место, где ствол должен остановиться, чтобы потом уже закрепить его. Это все делается еще и тогда, когда машина гонит на всех парах от разрывов украинской арты. Вот как было…

И чтобы читатель имел хоть малое представление о работе расчета С-60, скажу так… Вот, к примеру, там десять или пятнадцать кассет складировано у борта, что находится около кабины, и вот все эти кассеты как бы у тебя под рукой должны быть — подача кассеты заряжающему, заряжающий вгоняет ее в магазин, командир жмет на педаль, и производится выстрел, но у тебя уже новая кассета в руках… Снова подача кассеты — снова заряжающий ее вгоняет в магазин — педаль и выстрел, — и выстрела еще нет, но кассета на изготовке у тебя, чтобы заряжающий принять мог ее сразу — времени у нас в обрез, и так все по кругу. Это в идеале. Правда, потом время уходило на корректировку удара у нас, так как на практике получалось, что после первого выстрела командир ждал подтверждения от корректировщика, что попали именно по цели, и, если такое подтверждение приходило, то удары по цели продолжались. Если нет, то корректировали цель снова, но обычно всегда выходило четко… Обычно… А так бывало, что просят отстрелять три кассеты по одной цели, а затем корректируют по другой цели — в это время на боевом задании с Токаря, как я помню, всегда бежали ручьи пота от напряжения. Да, ручьем пот бежал с него, и не от жары, а от напряжения, но он все делал отлично. Молодец, Токарь. Как сейчас помню — Токарь собран, красный весь, и пот с него градом течет. Так вот, на все эти действия время уходит, а мы на открытке работали потом, в поле, метров за двадцать или пятнадцать от леса, выезжая с лесной дороги из-под крон деревьев на эту чертову позицию в поле, и потому вычисляли нас уже после первого выстрела еще как быстро. Там тоже не дураки у украинцев работали, профессионалы. И мы тогда понимали, что после первого выстрела нашего нас вычисляют, и ведь делали они это, вэсэушники, еще как быстро, в считанные минуты. Здесь, уже в процессе ударов по цели, мы ждали разрыва украинского снаряда где-то от нас подальше. «Нас начнут скоро нащупывать артой», — проносилось всегда у нас в голове, и мы эти мысли друг у друга считывали в такой ситуации точно, мы тогда мыслили на операции общим сознанием и воспринимали окружающую действительность общей «душой», или, вернее сказать, общим разумом. И вот удар около машины метрах так в пятнадцати — и здесь нужно уже немедленно уходить, так как промедление — это неминуемая смерть, обычно… Потому и инструктировали нас старшие еще на полигоне, тот же Маяк, когда готовили расчет нашего С-60, так: «У вас три минуты, через три минуты вычислят вас, и потому делаем все четко».

Однако это будет потом, а сегодня гараж на базе, и надо осваивать С-60, и надо приводить машину в порядок.

Погода в эти дни здесь стояла теплая. Кстати, мы были недалеко от границы с Ростовской областью. Если в Краснодарском крае в эти дни было хмуро, ветрено и моросил часто дождь, то здесь, если говорить о погодных условиях, чувствовался уют — ласковое солнце смотрело на нас, напоминая нам, что весна скоро войдет в свои права.

Выйдя из большого корпуса через большие ворота, где мы располагались, мы видели за невысоким забором ленту дороги. Эта лента с правой ее стороны поднималась как бы вверх, уходила в возвышенность… Там (!) Большая Россия, там Ростов и Краснодар, там Волгоград и Казань, там Йошкар-Ола и Киров, там Нижний Новгород и Москва, там Санкт-Петербург и Выборг, там Новосибирск и Владивосток, там Большая Родина. И с той стороны, с той возвышенности по этой ленте, уходящей вдаль, идут машины. Кажется, что они, появляясь там далеко, из-за горизонта, как черепахи долго и медленно